И уж конечно, не тогда, когда вода в бассейне поднимается вверх и собирается вокруг меня.

Как будто я не я, а запаянная в стеклянный куб сувенирная фигурка диких размеров.

– Эй, вы что? Вы что делаете? Как я дышать бу… Бульк.

Вспышка света ударила по глазам, мгновенно высеребрила воду…

Дыхание перехватило.

Сквозь полупрозрачную, светящуюся, как лунный камень, пелену воды я видела замершие черные силуэты. Их руки светились… светились тем же серебряным светом, каким сияла вода. И глаза…

А мне уже было нечем дышать.

– Отпустите!

Без толку. Вода клокотала у лица. Попыталась вырваться – без толку: вода, такая послушная, сейчас держала, как резиновый костюм или загустевший клей.

– Я же утону! Пустите! Кому сказала!

Я рванулась изо всех сил. Руками, ногами… хвостом! Еще, еще… есть! Натянувшаяся резина вдруг лопнула, как бумажный шар с водой, сброшенный с восьмого этажа. С шумом. С брызгами. И с проклятиями. Нет, ругалась, конечно, не вода, а те, кто под нее попал.

Когда я встала, отдышалась, проморгалась и смогла увидеть окружающий мир… кхм, мне резко захотелось обратно под воду.

Они были мокрые. Сплошь. Ну Джано еще ничего, да и остальные двое мужчин тоже – стояли, от водички отплевывались. Ну а что вы хотели, зайки мои вампирские? Меня топить – это вам не кактус вместо елочки наряжать!

А при взгляде на Мелисс вообще оторопь взяла. Ледяная красавица исчезла, оставив… ой-ой. Волосы сосульками, краска на лице жутенькой маской (готы, не надо бросаться с балконов, завидуйте тихо!), и откуда-то из этой дикой мешанины на меня смотрели черные глаза. Очень черные. И та-акие многообещающие!

Опа. Похоже, я влипла? Джано говорил, что Мелисс из тех, кто выше всего ценит безупречность и самоконтроль и старается быть образцом того и другого. Поэтому (а еще из-за мстительности и злопамятности) в хмале некоторые побаивались ее больше, чем аргентумов. А тут то и другое пошло ко дну, сметенное моим рукотворным мини-цунами. Или хвостотворным?

– Кровь пейвых пьедков, – наконец отмер один из вампиров – тот, чье имя я уже третий раз не смогла запомнить. Помедлил, выплюнул кусок мочалки, покосился изумленно и продолжил более уверенно: – Кровь первых предков, это немыслимо. Я первый раз что-то такое вижу.

– Я тоже, – подозрительно серьезно нахмурился второй. – Джано, ты уверен, что стоит начинать? Еще не поздно все отменить.

Что отменить? Чего не поздно?

– Нет, – качнул головой вампир.

– Рискуешь.

– Есть ради чего.

– Сгоришь ведь…

– Дарья, подойди, – вместо ответа попросил Джано. И осторожно коснулся моей шеи. – Видите?

Вампиры уставились на мое горло, как наш ояката на запрещенную пиццу – недоверчиво так…

– Да, заметно… Связь пошла на активность. Хвост поэтому отрос? Она способна на изменение форм? Но это ничего не значит.

– Значит. – Голос моего вампира зазвучал слегка напряженно, словно он готовился соврать. – Не могу я упустить такой уникальный опыт!

Опыт. Ну-ну.

И тут же, не дав мне рта раскрыть, над городом что-то гулко бумкнуло…

– Это… в башне! – изумился Микеле.

– Что там могло случиться?

– Кто, – на автомате поправил мой вампир, не сводя глаз с серебряного шпиля в вечернем небе. Шпиль выписал малопонятную загогулину и ухнул куда-то вниз. – Кто с ними мог случиться…

Глава 18

Дарья

Совершенствование продолжилось только на следующий день, когда вампиры вернулись с разбора развалин. Каких развалин? Ну… башни вампирской.

Нет, не я развалила.

Просто сработали мои мины. Не совсем так, как я рассчитывала – то ли аргентумы не успели нанюхаться, то ли они устойчивы к таким вот… глюкопроизводителям. Это вообще-то неважно… потому что к крысам они точно оказались неустойчивы. По крайней мере, один из них…

И когда прямо посреди важного разговора послышался визг, а из стены вылезла, пошатываясь, крупная серая крыса, аргентум застыл на своем резном троне, глядя на явившуюся тварь, как героиня ужастика на зомби. Сама не видела, мне Массимо рассказывал. Свидетель событий, так сказать. А события разворачивались стремительно. Вместе с крысой. Охамевший грызун внаглую пропетлял по мраморному полу, то и дело разевая пасть и радостно повизгивая: наверное, в крысиных глюках ему грезилось много сыра или орехов. Оправившись от удивления, аргентумы, естественно, попробовали избавиться от спятившего животного, но оно не дало от себя избавиться, непонятно как увернувшись от брошенного ножа, колдовства и всего остального.

А потом в микроскопический мозг, видно, пришла идея, что самый вкусный сыр лежит повыше.

А знаете, крысы высоко прыгают, если есть за чем.

Ну вот.

До этого момента страдающий ратофобией аргентум тихо сидел, вцепившись в трон руками и ногами. Но когда серый хвостатый ужас вдруг взвился в воздух и приземлился ему на колени, не выдержали даже его нервы.

Дикий визг, перекрывший звуки, наполнявшие зал, взвился в воздух, расколотил стекла и ввинтился во все доступные уши. А быстрей визга в воздух взлетел сам нервный вампир. Ничего не видя и не слыша, он стремительно рванулся вверх, подальше от тех, кто с хвостом и серой шерстью, и на полной скорости впилился в потолок.

Обозленные коллеги, естественно, попытались вернуть беглого аргентума на место, но тот только орал и швырялся магией. Наверное, для него в этот момент в разряд крыс перешли все: от высыпавших на помощь собрату грызунов до коллег и охраны. Крысы пищали и пытались найти сыр в каждом сапоге и в каждой туфле, охрана вопила и пыталась прикрыться от всего этого бардака щитами, вампиры атаковали чарами…

В общем, не судьба была башне уцелеть. В смысле, ее крыше.

Как начали ее тогда разносить, так сейчас и закончили.

Одна радость: на этот раз городу ничего не перепало, разборки были чисто вампирскими.

И Джано никто не доставал. Мало ли, от чего спятили крысы…

Впечатлительных сторожков пришлось запереть – они не понимали, какого черта к их хозяйке пристают посторонние вампиры и почему тех нельзя кусать. После пары инцидентов (разодранные штаны рабочего персонала по установке шатров, одна укушенная пятка и один загнанный на дерево Дар в лице Эфа) разнервированные растения купились на приманку в виде блюда с пловом (Алишер приобрел за углом) и оказались в сарайчике под замком. Следующим в очереди на запирание оказался интернат – они с Мелисс мгновенно прониклись друг к другу чувствами финалисток конкурса красоты – знаете, с этакими нежными взглядами: «Ты только ослабь бдительность, и я тебе устрою аттракцион «Комната ужасов» и повод для визита в отделение челюстно-лицевой хирургии». Но пока мальчишки и вампирша держались в рамках…

– Анхьятто билитти чьямента…

– Бур-р-р-р-рл?

– Эльветте нолли…

– Бур-р-рл!

– Дарья, тысяча первый раз повторяю, сосредоточься! Ты должна отрешиться от мелкого, повседневного и открыться…

Бутербродик… Со свежей бужениной, свежайшей, розовой такой. На свежем хлебе, еще теплом, ароматном. И вовсе он не мелкий, я бы побольше соорудила… покрупнее… и не повседневный – я уже не помню, когда ела такой… бур-р-р-рл-л-л…

– Дарья! – Вампирша Мелисс готова была меня загрызть. – Ты опять!

– Ну че опять я?! Я сосредоточилась!

Но Мелисс оказалась не из доверчивых. Кажись, слово «доверие» ей вообще было знакомо только в теории. Как Джано слово «драка», а нашему Левчику – понятие «подчинение».

– На чем, на шашлыке? На медовом пироге? Джано ведь обещал, что даст тебе средство для подавления аппетита!

А он и дал. Слабосильное какое-то средство вышло. На час – и то не хватило. Где-то минут тридцать – сорок я прилежно слушала Мелисс на тему «как ощутить в себе привнесенную энергию», а потом в потоке заклинательных слов мелькнуло сочетание звуков, похожее на слово «пицца», и пузо ожило. Заинтересовалось, блин!